Премьера спектакля «Дилижанса» – новый уровень этого театра
Уровень так крепко и вовремя поддержан федеральным проектом «Культура малой родины», что «Дилижанс» на этот раз творил точно по максимуму. И даже больше.
Начиная с апреля
Хотя хронология такой яркой, мощной, полной боли, горькой иронии, смачного анекдота и смелой надежды театральной работы, конечно же, совсем не равна простому календарному полугодию. Полугодию, в которое труппа дружно рванула на сцену, чтобы сотворить такое, о чем в апреле еще не знали, а лишь мечтали трое – худрук Виктор Мартынов, художник-постановщик Елена Золотарева и директор театра Ирина Миронова. Да еще Татьяна Толстая, которая изрядно разуверилась в качестве нескольких постановок своей «Кыси» в нескольких театрах страны, все же пошла навстречу настойчивости Виктора Мартынова и согласилась на сотрудничество с ТЮЗом из Тольятти. Но тут же «отрезала пуповину» и отреклась от интереса к постановочному процессу прямо в точке согласия на постановку.
Мир после…
Мартынов же вынашивал свой, пожалуй, самый безрассудный по смелости и размаху замысел годами. И точно понимал, что успех работы театра во многом будет зависеть от сценографического, дизайнерского взгляда и на литературное произведение, и на возможности «Дилижанса». И так же точно знал, что взвалить такую грандиозную работу и не уронить ее с плеча в момент пиковых нагрузок и творческих безумств сможет только петербурженка Елена Золотарева.
И хотя Елена, пожалуй, уже не первый год и талисман, и художественный компас театра, роман и сценарий по книге «Кысь» так развязал ей руки, так затвердил за ней право сотворить свою особенную, авторскую, изувеченную литературным ядерным взрывом землю, что Елена и ее художническая команда и правда сотворили мир. Мир после. И мир до того, как люди научатся обжигать горшки. Мир с книгами и без книг. Мир после мировой катастрофы и исчезнувшей когда-то в сюжете антиутопии Москвы и до схороненной Варварою (Екатерина Зубарева) главной книги жизни…
«На семи холмах раскинулся городок Федор-Кузьмичск, родная сторонка» – ремарка пространная. Попробуй-ка сочини все его холмы и низины, избушки и красные палати… Елена сочинила. Да как! Сценографическая составляющая спектакля фантастична и в то же время доверительна. Она так понятно и легко доверяет зрителю то, чего он, зритель, возможно, сам не вычитал, не угадал, не углядел на страницах романа, даже если читал его от и до.
Простите, подслушала
Диалог в зрительном зале, случайно услышанный перед началом спектакля, – это, в общем-то, вполне нормальный театральный рецепт погружения в литературу, которая то отторгает читателя сложными языковыми формами, то заставляет вдруг отыскать у себя атавизм по имени хвост. Да еще и подумать, стоит ли этот хвост ампутировать.
– Ты читала роман?
– Пыталась. Не смогла. Завязла в самом начале.
– А ты?
– И я. Не зашел. Вот купила билет на спектакль… Этот театр ставит так, что может теперь сюжет и зайдет…
Наверняка зашел. Ведь три горячих аншлага премьерных показов четырехчасового спектакля в трех действиях с двумя антрактами показали, что зритель у «Дилижанса» так же талантлив, как сам театр.
А театр – точно на взлете. Зритель легко считывает сценографический и актерский юмор и так же просто пугается главного санитара Кудеяр Кудеярыча (Олег Андюшкин) и его дочурки Оленьки (Яна Еприкян). Забояться Кудеяра ничуть не сложнее, чем крика ужасной мистической Кыси (Ирина Храмкова, Илиана Хитяева). Но что там Кысь, когда вокруг лилипуты вроде Федора Кузьмича (Павел Зотов) и Шакал Демьянычи (Рустам Фазулов) с Феврониями (Ирина Шугаева)? Что там Кысь, когда без всякого спроса выходят из упряжек и уже правят нефтяными подвалами отвязные «перерожденцы» вроде лихого Тетери (Петр Зубарев). Они, эти разлюли – Тетери, уже и с Пушкиным не церемонятся, и Истопника затеяли уничтожить, и мир заново поджечь.
Колобка жалко
Главный герой спектакля – Бенедикт (Максим Миклус), человек в зародыше. Он пока еще точно человек, хоть и с хвостом. Человек, потому что сердцем своим наивным полюбил те книжки, которые переписывал. Думать начал. Вот и сказка про Колобка не идет из бедной головы: «Ну такая страшная история! За что его съели, бедного?» И про Пушкина знает, и стихи читает, перечитывает. В то, что Пушкин изобрел колесо, поверить готов. И предать учителя и друга Никиту Ивановича (Константин Федосеев), вместе с которым они творили «памятник Пушкину» № 2, не согласился. И жениться решил почти что по любви, и хвост свой отсечь.
Только что же это получается, товарищи дорогие, нет у Бенедикта хвоста – и он уж не тот человек? Или вообще не человек? Или все еще может быть…
Пушкин-2
Любопытно, что в этом жутком, антиутопическом вареве, замешенном на сцене по воле талантливого режиссера, неожиданно случилось одно человечное и очень симпатичное дежавю.
Виктор Мартынов дал Константину Федосееву шанс на вторую попытку увековечить и защитить память Александра Сергеевича. Эта короткая и ироничная перекличка двух спектаклей («Спасти камер-юнкера Пушкина» и «Кысь») заставляет улыбнуться и еще раз оценить силу сердца и высоту духа главного Истопника и единственного Хранителя благостного огня – Никиты Ивановича.
А Федосеев – отличный истопник. Его Никита – человек что надо. Человек для людей. Вот понадеялся на прорастающего Бенедикта. На Бенедиктов. И на книги. Может, не зря надеялся?
Марта Тонова
mail-ps@mail.ru