Похожая ситуация возникла и у наших соседей вниз и верх по Волге.
Татарстанский ресурс Inkazan.ru пишет: «Рукотворная трагедия: Волга осенью 2023 года рекордно обмелела. Уровень воды в Куйбышевском водохранилище упал на 78 см – до 50,48 м по Балтийской системе. Случилось это почти за месяц, заявили в министерстве экологии и природных ресурсов Татарстана».
Замдиректора Института проблем экологии и недропользования академии наук республики Дмитрий Иванов отметил, что, хотя нерест давно завершен, зимой рыбе все равно нужен определенный объем воды, чтобы не погибнуть. К примеру, небольшие заливы на Волге при резком падении уровня водохранилища зимой могут промерзать, что приведет к дефициту кислорода и дальнейшему замору рыбы.
«Взгляд-инфо» сообщает: «Уровень воды в Волгоградском водохранилище (это официальное название реки в той части, где находится Саратов) сейчас ниже, чем был после аномально жаркого лета в 2010 году. Саратовцы сообщают о гибели рыбы и птиц».
Специалисты и руководители госорганов, у которых СМИ берут комментарии, до последнего времени избегали в своих оценках критических констатаций. Мол, уровень воды в водохранилище не достиг критически низкой отметки. Например, в Институте экологии волжского бассейна Российской академии наук, расположенном в нашем городе, считают, что уровень воды отвечает обычному сезонному спаду и опасности не вызывает.
С накопившимися вопросами мы обратились в Самарский научный центр Института экологии Волжского бассейна РАН. Нашим собеседником стал заместитель директора по научной работе, профессор, доктор технических наук Владимир Селезнев.
– Ничего необычного в падении уровня воды в Волге нет. Если кто-то говорит, что река мелеет, то это не имеет никакого отношения к действительности. Просто не надо забывать, что Волга – это сегодня не природный объект, а природно-технический. Уровень воды регулируется не только природой, но и человеком, каскадом электростанций, которые работают на самой реке.
Второе: год от года мы наблюдаем на Волге то высокую водность, то среднюю, то маловодность. Когда воды в Волге много, то в принципе не возникает никаких проблем с регулированием. Но когда воды в Волге мало, как было в 1973, 1975, 2010 годах, то в маловодье управлять этим процессом, конечно, очень сложно. Иногда это не получается, что приводит к понижению уровня воды в водохранилищах, в частности в Куйбышевском. Но нужно отдавать себе отчет в том, что Куйбышевское водохранилище – основное на средней Волге, которое регулирует водный сток. То есть весной перед началом половодья вода с него спускается почти по 45-й отметке, а весной, в период паводка, оно наполняется до 53-й отметки, то есть водохранилище полностью наполняется. Летом вода из водохранилища спускается, и режим спуска напрямую связан с водностью года. Если год маловодный, то как раз и происходит то, что мы сейчас с вами видим на Куйбышевском водохранилище. Но из-за этого не нужно делать вывод, что Волга мелеет – это просто более сложный режим регулирования водного стока в маловодный год.
– А в Самаре что-то подобное наблюдается? Вода отошла от берега?
– Учитывая, что Саратовское водохранилище – это водохранилище транзитного типа (то есть оно не накапливает в водохранилище воду весной, а потом его не расходует летом, осенью и зимой), ситуация принципиально отличается. Да, на Саратовском водохранилище тоже наблюдается более низкий уровень воды, чем в годы средней водности. Просто здесь, поскольку Куйбышевское водохранилище – это водохранилище сезонного регулирования, снижение уровня воды более очевидно.
– То есть вы считаете, что разговоры вокруг обмеления Волги не более чем хайп, поднятие искусственной волны народного гнева? Или все-таки проблема существует?
– Это стечение обстоятельств: маловодность природная плюс регулирование в сложных условиях. Если в 2024 году будет средняя водность или многоводье, то эта проблема снимется. То есть это проблема ситуационная, не стратегическая. А то, что гнев существует…
– Хорошо, скажем, не гнев, а волнение. Например, лично меня эта ситуация очень взволновала, так как это связано с водой, электричеством, животным миром и так далее. Ведь вода – это жизнь, в очередной раз приходится в этом убеждаться.
– Я с вами согласен, что столь низкий уровень, который отклоняется от нормы, будем так говорить, конечно, не сказывается благотворно ни на состоянии самого водохранилища, ни на его биологических ресурсах, которыми мы интенсивно пользуемся. Волнение людей мне абсолютно понятно. Потому что обмеление верхней части Куйбышевского водохранилища, где у нас существуют мелководные плесы, приводит к гибели большого количества водных биологических организмов, а это обязательно скажется и на самоочищающейся способности водоема, и в итоге на ухудшении качества воды.
– Пора разбираться в причинах, искать виноватых? Призыв к этому прозвучал 2 ноября на заседании Госдумы, где обсуждался вопрос обмеления бассейнов рек Волги и Дона.
– Понимаете, когда в семье все хорошо, то решать хозяйственные вопросы просто. Но когда возникает маловодный год, то это можно соотносить с критической, но не форс-мажорной ситуацией. В кризис управлять каскадом ГЭС становится сложнее. Стоит учитывать и то, что климат сейчас идет в направлении глобального потепления, и поэтому все чаще будут возникать вопросы, связанные с маловодными годами – просто они чаще будут выпадать. И в этих условиях требуется более строго подходить к регулированию водных стоков.
– В середине ноября температура была +5 градусов и зимой даже не пахло. Конечно, такая погода – подарок для человека, но она вредна для природы, в том числе и для наполнения водой рек.
– Мало того, что климат меняется, есть ведь еще и естественные процессы, которые наступают в годы, когда воды в реке мало. В этих условиях необходимо более строго подходить к регулированию водного стока, чтобы не нарушалось хозяйственное использование данного природного объекта, его рыбохозяйственное использование. Конечно, тут необходимо предъявлять более высокие требования к регулированию водных стоков в условиях маловодья.
– Это вопросы к руководству Жигулевской ГЭС?
– Не только. Речь идет об управлении на всем Волжском каскаде, потому что если мы начнем регулировать только на Жигулевской ГЭС, то это ни к чему хорошему не приведет. Ведь регулирование уровня воды в Куйбышевском водохранилище зависит от регулирования уровня воды в Волге (на Чебоксарской ГЭС), на Каме (на Нижнекамской ГЭС), а они, в свою очередь, зависят от регулирования стоящих выше по течению водохранилищ и так далее. Поэтому речь может идти только об оптимизации регулирования на всем каскаде волжских ГЭС.
– А что простой человек может сделать в этой ситуации? Броситься рыбу или ондатру спасать, воду запасать? Или вообще не делать ничего?
– Простой человек ничего поделать не может. Это системная проблема. Предположим, следующий год будет многоводным, и мы будем с вами ждать следующего обострения ситуации (маловодный год). Как это было в 1973, 1975 и в 2010 годах. В последний раз это была почти экологическая катастрофа. Просто надо же извлекать уроки из сложившейся ситуации и на системном уровне пытаться оптимизировать регулирование водного стока Волжско-Камских водохранилищ в условиях маловодья. Это крайне сложная задача, но ею необходимо заниматься.
– Честно говоря, глядя на сегодняшнюю ситуацию на берегах Волги, начинаешь сомневаться в положительности эффекта победы человека над природой. Как-то со временем эти победы превращаются в проблемы…
– Понимаете в чем дело, в прошлом веке, в 70-80-х годах, более остро стояла проблема антропогенной нагрузки, то есть воздействия человека: сброс сточных вод, сброс загрязняющих веществ с водосборных территорий – в основном решали эти проблемы и с ними боролись, чтобы сохранить нормальное состояние водных объектов. Сейчас нахлынула дополнительная проблема – глобальное потепление, которое усиливает воздействие первого фактора, антропогенного, и само по себе негативно сказывается. Будем надеяться, что человек научится быстрее решать проблемы, чем они будут возникать.
Людмила Кислицына
