Премьера «Дилижанса» – спектакль по мотивам повести Чингиза Айтматова
Но не ищите в афише «Белого парохода». Постановку Екатерины Зубаревой в театре нарекли простым, но очень нагруженным эмоцией ожидания именем – «После сказки».
Что будет с нами после сказки, бесхитростно рассказанной нам дедом Мамуном, а потом маленьким сиротой с лесного кордона у озера Иссык-Куль? Прорастет ли, дозреет ли до подлинного добра былая «детская совесть»? Отчего светлая вера маленького Нургазы сильнее веры большого деда Мамуна?
Неформат
Режиссер Катя Зубарева не устает удивлять своей авторской и режиссерской смелостью. Мы еще помним ее потрясающую, очень музыкальную айтматовскую «Плаху», которая, увы, не дожила до сегодняшнего дня. Спектакль сошел со сцены, оставив о себе память.
А Катя вновь берется за, казалось бы, неподъемное, доверяя зрителю свое небо, свою правду. Поставить второй айтматовский фестивальный эскиз и уже спустя осень и зиму вывести на сцену «черного квадрата» полноценный спектакль по мотивам повести большого писателя, киргизского, советского классика – в наши времена практически неформат.
Неформат, принятый и обжитый командой союзников и друзей, уже летом прошлого года был тепло принят фестивальным зрителем «Премьеры одной репетиции» как состоявшийся спектакль.
Пятеро
Пятеро поющих акынов – в негромких декорациях спектакля. Петр Зубарев, Ольга Стенина, Максим Никлус, Павел Зотов и, конечно, сама Катерина. У каждого – право вести свой рассказ вглубь сюжета. У каждого – своя роль в этой пронзительной, полной боли и тоскливого предчувствия горя истории. И у всех вместе – напряженный, нагнетающий события музыкальный ритм родом из древнего киргизского фольклора.
Штрихи к костюмам, ширма, да мудреные разноголосые музыкальные инструменты на сцене. Африканская калимба и домра, австралийская диджериду и башкирская флейта курай, барабаны, шумелки и стучалки…
Катя вновь придумала и соткала ту особенную, невидимую нить, которая ведет нас за мальчуганом. Художник-постановщик Ольга Зарубина нарисовала бумажных «артистов» теневого театра, украсила сказку Мамуна говорящим костюмом Рогатой матери-оленихи и сочинила скудный сценографический мир, в котором и правда лучше быть рыбой. Впрочем, в последнем решении уж точно виновата не она…
Детская совесть
Главный герой спектакля – маленький внук деда Мамуна. Тот самый семилетний киргизский сирота, до которого никому, кроме любимого и очень доброго деда, и дела-то никакого нет.
Играющий режиссер Катя Зубарева берет на себя самое трудное: Катя – Нургазы – абсолютное попадание в невероятно сложный для актрисы возраст «детской совести». Наивный, веселый, ищущий любви мальчуган заставляет нас вместе с ним весело болтать с его новеньким портфелем, ждать на берегу матроса-отца с того самого белого парохода и, конечно же, жить сказкой про Рогатую мать-олениху. А потом решить все сердцем и уйти «рыбой», когда жизнь взрослых до конца обрушила все, что жило и грело Нургазы в маленьком сердечке…
Актриса Катя Зубарева сумела. Она смогла. Мальчишка с Катиными глазами докричался до меня, взял за душу, потребовал ответов.
«Детская совесть в человеке – как зародыш в зерне, без зародыша зерно не прорастает. И что бы ни ждало нас на свете, правда пребудет вовеки, пока рождаются и умирают люди. Ты прожил как молния, однажды сверкнувшая и угасшая. А молнии высекаются небом. А небо вечно. И в этом мое утешение», – такой айтматовской строкой венчает финал режиссер спектакля устами акына Петра.
Утешение так себе, когда твое небо так бесконечно хмуро.
Марта Тонова
mail-ps@mail.ru
