Игры бывают разные. Компьютерные и дворовые, командные и одиночные, спортивные и интеллектуальные – они многолики и разнообразны. Но всегда ли игра становится развлечением, пережитком детства, особенно если проходит за столом под перестукивание граней кубика и в движении фишек по картонному полю? Настольные игры популярны у молодежи, но при этом старшее поколение их недооценивает. Почему же люди, вопреки предрассудкам, не просто собираются вместе поиграть, а создают полноценные игровые клубы?
В числе таких энтузиастов оказался и Илья Домбровский – лирик и основатель инициативного сообщества Parallax. Илья – не просто талантливый артист театра и игрок, но и настоящий исследователь мира настольных игр, его основ, законов, истории и культуры.
Настольные игры – это нечто большее
– Как вам пришла идея создать такое сообщество?
– Впервые подобное сообщество я встретил в Самаре во время учебы в институте культуры. Я познакомился с Дмитрием Петровым, создателем игротеки «Столик Питера Паркера», увидел, как ребята играют, и понял, что настольные игры – это нечто большее, чем все привыкли думать. У нас есть такая фраза: Populus, non ludos – люди, а не игры. И я захотел делать игротеку для людей. Сразу стоит сказать: мы не рекламируем какой-то магазин настольных игр – мы собираемся и играем. И сообщество, по сути, живет за счет пожертвований, на которые мы закупаем игры. Так как я часто играю, у меня появляется опыт ведения игр, и я могу привлекать в сообщество больше новых людей.
– А какие люди в нем состоят?
– «Настолки» – это такое хобби, которое привлекает самых разных людей. У нас здесь могут быть и работники мясокомбината, и какая-то творческая интеллигенция. Люди, которые открыты для социального взаимодействия.
– В Тольятти есть еще подобные объединения?
– Мой хороший знакомый – Миша Нестер – в Библиотеке Автограда проводит свои семейные игротеки. Там контингент немножко другой и более семейная атмосфера. Люди приходят отдохнуть, развлечься. Кто-то приводит детей. Немножко другая специфика у клуба.
– Как вам удается совмещать театр и Parallax?
– Мне просто и от того, и от другого надо подзаряжаться. И тогда я не буду уставать. Я перестроил свое время под собственные нужды. У нас заканчивается репетиция – я уже бегу сюда.
Это целое искусство
– Вы, как человек наблюдательный и размышляющий, расскажите, какой психологический эффект, помимо социализации, оказывает игровой процесс. Чему вообще способна научить игра?
– Вон там (показывает в сторону компании игроков. – Прим. авт.) сейчас раскладывается одна из важнейших для нашего сообщества игр – «Спартак». Эту игру я как раз, подсмотрел на «Столике Питера Паркера». По сути, она настолько открыто-конфликтная, что воспитывает определенную культуру игры. Здесь нужно брать на себя ответственность, чтобы совершить открыто-агрессивное действие. Здесь можно участвовать в сделках, прерывать их (то есть получить деньги, но нарушить обещание). И если вам чуть-чуть остается до победы, то, скорее всего, на сделку с вами уже никто не пойдет. Игра показывает, как работают плодотворные союзы, выполнение обязательств и какие преимущества дает социализация, в отличие от хищнического поведения. И через погружение в мир сериала «Спартак» она замечательно моделирует ситуации. Она учит не только брать на себя ответственность, но и конкурировать и рисковать адекватно. Вообще, вся американская школа настольных игр – она про адекватный риск. В итоге ты все равно полагаешься на случайность, но максимизируешь вероятность того, что выпадет то, что тебе нужно.
– Почему настольные игры – это еще один вид искусства?
– Потому что настольная игра отвечает всем критериям произведения искусства. В ней создается художественный образ, она обросла своими средствами выразительности. Я часто говорю, что механика – это всего лишь средство выразительности в игре. Опять же, играя, можно испытывать радость узнавания. Еще мы иногда включаем музыку под настроение, погружаясь в игру. В конечном итоге человек, получая игровой опыт, соприкасается с искусством. В некоторые игры, такие как, например, «Звездные войны: восстание», сколько бы мы ни играли, каждый раз находим новый способ взаимодействия с игрой. Такое же ощущение, как вот ты смотришь на картину, которую видел уже раз двадцать, и неожиданно открываешь что-то новое. Этот эффект свойственен произведениям искусства и «настолкам» в большей степени. Потому что на картине что-то новое, скорее всего, не появится. В «настолке» новая интересная идея вдруг может полностью перевернуть представление о ней.
Игры надо изучать
– Вы назвали «Спартак» важнейшей игрой для сообщества. Полагаю, она не единственная?
– Одна из таких игр – «Война кольца». «Настолка» по трилогии Толкина «Властелин колец», великолепно экранизированной Питером Джексоном. Замечательная дуэлька: силы тьмы против сил света. Игра всей своей механикой старается приблизить игрока к первоисточнику. В ней удивляет то уважение, с которым авторы относятся к канону: ты берешь карточку, смотришь на нее и понимаешь, что тебе механикой полностью описали целую главу из книги. По сути, ты сам творишь историю Средиземья, ощущаешь свою причастность к ней! И такой: «Вау!» Это действительно круто…
– Какие игры вы считаете хорошими?
– У меня есть личная концепция, «Холодильник Индианы» я ее называю. В четвертом фильме про Индиану Джонса была сцена, где главный герой прячется от ядерного взрыва в холодильнике. И вот я подумал: «Вот, если бы у меня был такой холодильник, какие «настолки» я бы в него положил, чтобы они любой апокалипсис пережили?» Такие игры я стараюсь приносить в Parallax. К ним я бы отнес «Кто накормит кракена?». Пиратам нужно угнать корабль и привести его в одну бухту, морякам – в другую. Но понять, кто из моряков пираты и кто из них культист, который желает быть съеденным кракеном, – за этим кроется расширение концепции игры в мафию.
– Вы как-то говорили, что хотите создать свою «настолку». Как успехи?
– Я очень надеюсь, что создание сообщества – это тактический шаг назад, но стратегический шаг вперед к этой идее. У меня уже давно есть концепт игры под названием Parallax. Рано или поздно я этим займусь. Сейчас у меня нет времени, но есть соведущий – Миша Маркелов. У него мозг гейм-дизайнера, ему нравится искать и изобретать. На него я, возможно, делаю ставку как на будущего дизайнера. Может быть, в этой команде у нас что-то получится в создании «настолки».
– А чем интересен процесс создания настольной игры?
– Есть два подхода: европейский и американский. Первый предполагает, что мы сначала придумаем, как играть в «настолку», а потом – о чем она. То есть сначала придумаем механику, а потом натянем на нее оболочку. Американский подход – мы сначала задумаемся об ощущениях, придумаем, про что у нас игра, затем создадим механику.
Настоящий мастер американского подхода – гейм-дизайнер Кори Коничка. Одна из последних его игр – «Инициатива». Игрушка про то, как дети нашли настольную игру и начали играть. В ней играешь за детей, играющих за шпионов. И параллельно там разворачивается сложный шпионский сюжет, потому эта игра немножко не настольная вовсе. Собственно, передача необычных ощущений – особенность американской школы. Европейская школа стремится больше к элегантности механики. Я большой фанат путешествий во времени, и если бы создавал свою «настолку», то хотел бы «игромеханически» передать, как наше действие в прошлом влияет на нас в будущем.
– Расскажите подробнее о школах.
– Европейская школа отрицала «Монополию», стремилась сделать ее менее конфликтной и более семейной. Американская же школа развивалась под влиянием «Мафии» и настольно-ролевых игр в духе Dungeons & Dragons. Если европейская школа уходила от случайности в процессе, то американская рандом и высокую конфликтность поощряла. И если вы видите на столе кубы, то, скорее всего, это игра американского толка. Классический ее представитель – «Повелитель Токио» Ричарда Гарфилда.
– А как настольная мудрость передавалась в России?
– Я недавно прочитал замечательную книгу Марины Костюхиной об исследовании настольных игр в дореволюционной России и Советском Союзе. Называется она «Детский оракул. По страницам настольно-печатных игр». Оказывается, у нас фактически в зародыше была еще одна настольная школа. Ее особенностью была абстрактная составляющая – ей сеттинг был не важен вообще. Это была самая просчитываемая школа. Из современных игр к ней, наверно, был бы ближе «Сундук войны». Вот она похожа на то, что делали советские игроделы. По сути, это очередная вариация на тему шахмат. Раньше проводились детские игротеки, где к играм со случайностью относились больше как к развлечению. А развивающими играми считались стратегические – они были подготовкой к шахматам, а как мы знаем, Советский Союз был гегемоном в мире шахмат – уступил шахматную корону Роберту Фишеру один раз и снова вернул себе. Из-за доминации шахмат в настольной культуре СССР у нас не получилась своя настольная школа.
– Какие игры подойдут для новичка?
– «Черепашьи бега». Ее создатель – Райнер Книциа – «дед» настольных игр в принципе. На мой взгляд, это лучшая детская игра. Как правило, детские «настолки» – это игры с механикой «кинь – двинь». В этой игре черепашки ходят по полю, цель – дойти до финиша, ничего вроде бы сложного. Но игра не так проста. Начнем с того, что никто кроме тебя не знает, какая у тебя черепашка, всем выпадают карточки разного цвета. Никто не знает, как в дальнейшем будут двигаться черепашки и сделаете ли вы плохо сопернику, сыграв в минус. В ней ты начинаешь играть эффективно через менеджмент руки, выкидывая ненужное и оставляя что-то у себя.
– Чего не хватает миру настольных игр?
– Систематизации. Чтобы разные настольные точки обменивались своим опытом, наработками. Если такая штука будет, появится больше новых разработчиков, потому что знания станут доступнее. Не хватает еще осознанности, понимания, что игры можно объективно оценить. Если игра может тебя удивить, если ты видишь, что разработчик действительно что-то вкладывал в нее, если она по объективным критериям заходит большему количеству людей, то эта игра хорошая, ее можно поместить в холодильник Индианы Джонса.
– Как часто получается открывать для себя новые игры?
– Чем больше опыта, тем реже. Благо разработчики тоже на месте не стоят. Когда я в 2019 году пришел на «Столик Питера Паркера», каждая «настолка» была великим открытием. Тем более ребята подбирали игры вдумчиво. Когда мне попала в руки «Ксиа» – это была первая моя настольная любовь, «Немезида» – вторая настольная любовь. Переключился в какой-то момент на «Владык Эллады». Со временем одни игры уходят на задний план, у других открывается второе дно, ты понимаешь, что третьи хороши для клуба, а четвертые лучше разложить, если хочешь посидеть, попотеть, подумать. Есть игры, продолжающие стабильно удивлять. Есть те, которые быстро заканчиваются. Существует даже такой термин «реиграбельность» – сколько раз ты за игру засядешь, прежде чем попробуешь в ней все.
– Почему стоит попробовать сесть за игровой стол и сыграть?
– Собственно, Миша Нестер сказал такую классную фразу: «Настольные игры нравятся всем. Вообще всем». Нет человека, которому бы они не зашли в том или ином проявлении. В «настолках» ты можешь получать уникальный опыт – то, ради чего люди играют в принципе. Они могут получить опыт того, к чему не могут прикоснуться в реальной жизни. Потому игра может стать отличным тренажером, помимо того что это замечательный досуг. Пока вы раскладываете поле, с чайком, вы успеете пообщаться, набрать кучу тем для разговора, особенно после напряженной партии. И у вас появится повод проводить время с близкими людьми.
Ульяна Колмогорова
