Наталья Харитонова, корреспондент газеты «Площадь СВОБОДЫ»
Не дожил. Недолюбил. Не сходил в музей, которым теперь руководит его повзрослевшая дочка. Такая же Гагарина, как он.
А вчера на планете «Фейсбук» мне неожиданно попалась на глаза коротенькая авторская реплика тольяттинского преподавателя музыки, очень симпатичной женщины и мамы талантливой старшеклассницы, о том, кем для нас, современников, стал сегодня, в 2019 году, первый космонавт планеты Земля Юрий Алексеевич Гагарин. Спустя жизнь после его жизни.
Кем же он стал? Оказывается, всего лишь представителем масскультуры. Человеком со старой почтовой марки и из отпетой патриотической песни советских времен. Парнем, о котором на кухнях говорили хорошие, душевные слова… И я вспомнила еще один весенний день. 27 марта 1968 года, когда радио- и телеприемники сообщили о гибели этого удивительного русского: люди плакали.
Они вытирали слезы и не хотели верить, что простой парень с такой светлой и искренней улыбкой уже не сядет больше в самолет, не улыбнется нам с первомайской трибуны на экранах телевизоров. Не сходит на рыбалку со своими закадычными друзьями, не обнимет маму, не сфотографируется с королевой Елизаветой. И уже не будет доступным и открытым живым символом огромной человеческой победы над его высочеством Небом. Не будет россиянином, достойным уважения и восхищения во всем мире. Перестанет быть Нашим за нашими границами.
…Прохожие вытирали слезы, потому что успели его очень полюбить. Так случается иногда. Полюбить не по разнарядке из мифов про советские времена. Полюбить не супергероя. Не отредактированного имиджмейкерами симпатичного славянского майора из деревни Клушино. И даже не традиционного русского Ивана. Просто Юрия. Юрия, который слетал 12 апреля в шестьдесят первом за всех за нас. За русских и не русских. За землян.
Может быть, мы растеряли чувство причастности к лучшему, мы не взрастили в себе эмпатию и в погоне за разоблачением причастных к стыдным дыркам в обивке новых российских космических кораблей легко зачеркиваем улыбку, которая уже сама по себе достойна памяти и симпатии.
Парадоксальная неюбилейная мысль наверняка вызовет усмешку каждого, кто причисляет Гагарина к масскульту: а может, ракеты новейшего Роскосмоса и падают-то именно потому, что мы разлюбили Юрия Алексеевича? Потому что перестали уважать себя как представителя одной шестой суши, на которой вырос мальчишка, первым прорвавшийся в космос? Не за рейтингом прорвавшийся, не за квартирой, не за медалью, не за грантом на новый прогрессивный проект. За мечтой.
Мы привыкли снисходительно отвергать штампы советской пропаганды, не отдавая себе отчета в том, что повальное отрицание заслуженно уважаемого прошлого — все тот же штамп.
Да, скорее всего, поэту Николаю Добронравову в свое время заказали песню про первого русского, который провел свои знаменитые и сакральные 108 минут в недосягаемой прежде людьми космической дали. Но песеннику повезло выполнить заказ, который лег на душу многим поколениям без директив и разнарядок:
«Знаете, каким он парнем был,
Как поля родные он любил.
В той степной дали первый старт с Земли
Был признанием ей в любви…
Знаете, каким он парнем был, Как на лед он с клюшкой выходил.
Как он песни пел, весел был и смел,
Как азартно жить хотел…»
Гагарин как субъект из массмедиа для современных образованных сорокалетних? Гагарин как устаревшая модель советского автопрома — для их внучат?
