«Ирония» и «эротика» — два слова, которые, пожалуй, чаще других звучали на открытии выставки «Пабло Пикассо. Искушение» в краеведческом музее.
Бушующие эротические страсти свалились на Тольятти в Страстную пятницу. Совпадение, готовое подперчить и без того не лишенный пикантности привкус особенной эротической графической сюиты Пикассо, обещающей всплеск интереса к знаменитому испанцу.
Сюита 347
Сюда, на улицу Баныкина, на днях приехал уникальный выставочный проект действительно самого откровенного графического цикла «Suite 347» художника Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Криспин Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Руис и Пикассо.
Полное имя художника нам вряд ли дано было запомнить с его первого прочтения, зато имя Пикассо всегда обещает зрителям нечто особенное. На этот раз — нечто, готовое было прорвать «культурную цензуру» в далеком 1968-м, когда серия гравюр была создана практически «на одном дыхании». Вдох или выдох стареющего Пабло — с марта по октябрь рождал листы, полные самых разных человеческих эмоций с сарказмом и эротическим юмором одновременно.
105 из 347 листов приехали в Тольятти благодаря сотрудничеству музея с московской компанией «АРТГИТ», которая хоть и не специализируется на страстях, обещает к осени привезти в Тольятти не мене эротическую выставку «Рабсодия страсти». Кого? Пока секрет.
87? Не возраст!
Пикассо пишет свою язвительную эротику, отметив 87-й (!) день рождения. Сильной и точной руке мастера, вопреки этому солидному возрасту, подвластны тончайшие тайны любовных страстей, которые порой смущали фотографов из Тольятти: им предстояло сдать свои репортажи в издания без пометы «16+». И фотокоры и в шутку, и всерьез изобретали ракурсы и искали добродетельные и безобидные сюжеты в сюите до шестнадцати. И находили! Не без помощи куратора от компании «АРТГИТ» Алексея Серебреникова. Куратор, кстати, убежден, что «Россия — до сих пор самая чопорная, может быть, даже ханжеская страна», и в этом — одна из причин позднего открытия последней сюиты Пикассо у нас.
«АРТГИТ» берет в аренду экспонаты и возит их по городам и весям, представляя искусство мировых величин в российской провинции. Иркутск, Новосибирск, Красноярск, Томск, Самара — не полный перечень географических адресов, где уже показали нового для рядового российского зрителя художника Пикассо. К нам испанец приехал из Саратова.
«Хочется сказать огромное спасибо сотрудникам Тольяттинского краеведческого музея за помощь в организации этой выставки», — сказал столичный гость. И было за что благодарить: монтаж сотни работ, каждая из которых весит больше пяти килограммов, — дело непростое. А учитывая, что в работе у «монтажников» в эти дни находились ценнейшие подлинники — литографии второго поколения, которые были отпечатаны не более чем в трехстах экземплярах, работа требовала особого подхода.
«Весомость» графике придает специальное антибликовое стекло, позволяющее снимать на фотокамеры в Тольятти то, что до этого можно было увидеть только в семи общедоступных музейных собраниях: в Музее Пикассо в Барселоне; Национальной библиотеке Франции; Музее Пикассо в Париже; Институте Искусств в Чикаго; в Музее Людвига в Кельне, в музеях Израиля и Швейцарии. И в частных коллекциях, владельцы которых, как правило, обладают лишь частью откровенной графики.
Козе не повезло
Несмотря на то, что свои последние годы жизни художник жил практически в одиночестве, которое делила с ним знаменитая коза Эсмиральда, художник так увлекся своей финальной эротической сюитой, что ни одного анималистического полотна у Пикассо уже не случилось. И Эсмиральда так и осталась неизвестной как модель. Ее нет ни на одном полотне, ни на одном графическом листе Пикассо от восьмидесяти семи.
Но эту историческую несправедливость с лихвой покрывает то, что названо подробнейшими названиями, которые не терпят пустоты. Этикетки под литографиями перечисляют персонажей, среди которых непременно найдется одна или несколько обнаженных.
Пикассо не лень считать на своих гравюрах мужчин и женщин, моряков и фавнов, подробно описывая их позы и перечисляя всех их в названии каждого нового листа. «Сидящий Папа, смотрящий на художника в возбужденном состоянии и обнаженную», «Исполнители с бородатым клоуном, обнимающим обнаженную», «Папа как вуайерист, подглядывающий за занимающейся любовью парой», «Человек, держащий извивающуюся обнаженную, его слуга и лежащая на спине обнаженная»… Смеялся, называя, или практично рассчитывал на будущие вопросы грядущих через десятилетия и границы зрителей?
Когда художник этак юн в свои «под девяносто», какая ж кровь бурлила в нем в семнадцать?
Наталья Харитонова
mail-ps@mail.ru
