Корреспондент «ПС» совершил его с тольяттинским инструментальным ансамблем «Резонанс»
Если отмотать историю музыкального коллектива, давно ставшего брендом Тольятти, на 43 года назад, то весной 1980 года недавно отслуживший в армии Григорий Эстулин дал объявление о наборе в студию классической гитары. Требовалось 8-10 человек. В ДК «Машиностроитель», где и проходил набор, пришла толпа людей. Больше 200 человек. Большинство из них пели и аккомпанировали себе на гитаре. Но руководитель студии как-то умудрился отобрать 10 человек. В основном это были студенты местного политехнического института. Это стало отправной точкой для появления «Резонанса». О том, как спустя четыре десятилетия живут музыканты, «ПС» рассказали сам создатель группы Григорий Эстулин и нынешний художественный руководитель коллектива Георгий Иванов.
– Классическое понимание ансамбля – некий музыкальный коллектив, который 43 года назад стартовал и до сих пор играет. У вас люди меняются, составы группы меняются, внутри существуют другие отдельные творческие единицы… Что такое «Резонанс» вообще?
Эстулин: «Резонанс» – это не коллектив, это явление. Музыканты «Резонанса» «расползлись» по всей стране, они работают. Когда эти люди собираются вместе, то получается что-то слишком серьезное, происходит концерт. Так что репетиционного периода, в обычном смысле слова, как такового нет.
– Но начинал-то он с классической формы?
– Само собой. Когда я начинал, то мы работали 2-3 репетиции в неделю.
– Если взять диск под названием «Акустическое путешествие», записанный в Швеции в 1995 году, то там на обложке четыре человека.
– В записи принимали участие около 20 человек. Это был ансамбль классической гитарной музыки, это был оркестр (на пластинке так и написано – «оркестр гитарной музыки»), потому что была очень большая партитура, много задействовано инструментов и получалось оркестровое звучание.
– Как происходила трансформация? Само собой, по задумке отца-создателя или по другим причинам?
– Слово «резонанс» – это понятие из учебника физики. Это усиление, передача импульса от малого к большему. Вот как-то оно угадалось. «Резонанс» не тухнет, а развивается. На данном уровне – это некий апогей. У нас была система трехступенчатая: школа, колледж, консерватория. В одном репетиционном зале занимались студенты и школьники. Они встречались друг с другом. Младшие мальчишки видели пример старших и тянулись к ним. Вот тот же Даниил Матыгин, который сейчас суперзвезда, пришел в семь с половиной лет ко мне учиться. Он за руку здоровался со студентами. То есть ему было на кого равняться. Вот такая карусель. И мне, как педагогу и руководителю, и делать не надо было ничего: ребята сами себя воспитывали.
– Как была найдена эта форма?
– Это синтез. У меня много своих находок, о чем я писал статьи в научно-популярных российских изданиях. Тут и свои наработки есть, и где-то подсмотренное. Я не буду говорить, что именно я изобрел «колесо» – нет, конечно. Просто надо уметь брать хорошее у себя и у других. Мои родители – педагоги, заслуженные учителя Советского Союза. Может быть, у меня это и гены. Я чувствую, что ученику надо дать, какие упражнения, какие этюды, чтобы даже не завтра, а послезавтра получить результат.
– Ваша команда 43 года назад – где они сейчас?
– Одна из них – моя жена Галина Шульговская. Она окончила политех, потом музыкальное училище, затем консерваторию. Но так сделали не все. Большинство участников первого состава стали инженерами. Они ушли, а на их место пришли мои ученики. Я тогда работал в музыкальной школе, потом был музыкальный колледж, потом появился институт искусств, который стал консерваторией… Такая история, в которой можно запутаться… Но вливались ученики, и до сих пор приходит кто-то. Но мы сейчас пошли по другому пути. Сократили все. Вот Жора (Георгий Иванов, худрук. – Прим. ред.) считает, что тут нужно не количество, а качество.
Иванов: Подбор состава, появление новичков – это настолько ситуативно и меняется в зависимости от многих причин, в том числе и от погоды (смеется). Сейчас в коллективе все очень профессиональные люди. И в этом прелесть. Мне, например, нравится работать с таким музыкантом, которого учить не надо, а наоборот, играя с которым, можно научиться. В тандеме с профессиональной командой я понимаю, что у нас есть большой потенциал расти.
– Сколько человек в «Резонансе»?
– Постоянный костяк – пять человек. В зависимости от ситуации он может меняться.
– Я посмотрела последние ваши видео и заметила, что у вас появились саксофонист, клавишник.
– Клавишник – мой однокурсник, учились вместе в институте искусств. Умылин Сергей. И я ему предложил поучаствовать в «Резонансе». Для него это был первый опыт ансамблевой игры, и уже в «Резонансе» он вырос очень сильно. Антон Кузьмин играет на саксофоне, он тоже мой однокурсник. Мы все вышли из одного учебного заведения: прошли вместе колледж и институт – 10 лет вместе учились. Потом Антон уехал в Москву, он там сейчас играет, работает, а к нам приезжает на большие мероприятия. И Антон в том числе вырос в «Резонансе». Саксофонист в ансамбле гитарной музыки. Просто появилось увлечение такое. Одно время мы увлеклись музыкой итальянского мастера Антонио Форчионе. Шикарный гитарист, у него в одном из альбомов играл саксофонист, и мы «снимали» эти вещи, композиции. И саксофон очень кстати оказался тогда в нашем коллективе. А когда мы встретились на фестивале «Мамокабо» (Коктебель), маэстро Форчионе очень удивился, что мы его музыку играем.
Неподготовленный слушатель не готов слушать гитару полтора часа, и мы разбавляем программу, включая в ансамбль разные инструменты: клавиши, скрипку, контрабас, голос – тогда публика гораздо проще воспринимает. Тогда можно более широкую аудиторию охватить. И когда старым составом «Резонанса» пластинку писали, там тоже есть вокал, виолончель – всегда есть желание расширить инструментарий. Если лет 20 назад можно было четко сказать, что такой-то коллектив играет в стиле джаз-рока, сейчас эти границы размыты: в композициях используются элементы рока, африканской музыки, кубинской, русских народных напевностей с применением разных инструментов, в том числе народных инструментов Бразилии, Испании. Это всегда очень «вкусно», красиво – для слушателя и для нас тоже.
Эстулин: Это сравнимо с понятиями «актер» и «артист». Актер – это человек, исполняющий роль. Он ее выполнил и до свиданья. А артист все умеет: плясать, петь, играть на гитаре, на губной гармошке. Вот это и будет артист. То, чем берет «Резонанс».
– Над чем вы работаете сейчас?
Иванов: Сейчас мы готовимся записать новый альбом, работаем над материалом. Авторский материал должен быть записан – не концертные записи, а именно студийная работа: осознанная, выстраданная…
Эстулин: Сейчас монтируется фильм по последнему – апрельскому – концерту. Из этого фильма будет смонтирован трехминутный демонстрационный ролик, который ждут в Самарской государственной филармонии, в Ульяновской филармонии. Свежие ролики, чтобы взять на заметку и включить в план гастролей на будущий год. Нас знает вся страна, но все равно нужен новый демонстрационный материал, чтобы понять, можно ли на нас, прямо говоря, делать деньги. Тут работы непочатый край. И к выступлению в Пензе надо подготовиться.
Жаль только, что тольяттинцы теперь не смогут увидеть выступление коллектива ранее следующего года. Разве что есть шанс, что выступят на Дне города.
Людмила Кислицына
mail-ps@mail.ru
