Будут добрые люди встречать

Композитор Алексей Пономарев рассказал, легко ли пишется музыка для театральных спектаклей 

 

Сегодня он пишет песни для новой театральной сказки. И, как всегда, делает это с любовью. У музыканта, композитора, поэта, заведующего музыкальной частью театра «Колесо» Алексея Пономарева с любовью все хорошо. В этом у них с театром, творчеством, друзьями, зрителями и главной музой его жизни – актрисой Еленой Радионовой – счастливая взаимность. 

Командная игра

– Сколько лет назад вы пришли в театр?

– Свой первый спектакль я написал к детской новогодней кампании в 1991 году. А официально стал третьим заведующим музыкальной частью театра в 1995-м. 

– Три десятка лет позади. В тот момент вы уже знали, что такое стать театральным композитором? 

– По сути, любой коллективный процесс, творческий или производственный, по-любому командная игра. Остается понять атмосферу, которой эта команда живет, действует и добивается результата. 

– Вам это быстро удалось?

– Мне повезло, что этот задел был сделан давно, еще до моей службы в армии. С моим другом Игорем Касиловым мы познакомились в Тольяттинском политехническом институте. У нас тогда были замечательные «Студенческие весны». А творчество в любой профессии очень важная вещь. Без этого ты ничего не изобретешь, ничего нового не придумаешь для людей. Подружившись с Игорем, мы много чего сделали полезного на факультете. А потом я ушел в армию. Служил в оркестре, затем в ансамбле песни и пляски. Когда я вернулся, Игорь уже поступил учиться к Глебу Борисовичу Дроздову. Фактически первая сказка 1991 года, к которой я написал музыку, – это был заказ Игоря на одну песню для его дипломного спектакля. Но когда он ее запел, все актеры (а тогда студенты) стали тоже просить: «А нам?» Пришлось написать музыку для каждого персонажа. Получилось 12 песен. 

– Так вы остались в «Колесе» и стали тем самым театральным композитором. Спрошу глобально: в чем суть музыки в театре?

– А в том, как говорил экс-губернатор Меркушкин, чтобы слушать и слышать друг друга. Музыка может выступать как персонаж или рассказчик, как хоры в древних театрах. Композитору желательно иметь свой внутренний мир. Ощущения от прочитанного, фантазию, воображение плюс четкий и ясный вывод из всего этого, а не витание в облаках.

– Ну как же без витания творческому люду, Алексей?

– Да пусть и оно будет, но из этого витания надо собрать все самое важное и сделать дело. В конечном итоге оно должно получить некое физическое воплощение – либо в ноты, либо в саундтрек.

 

Не пустая  минута

– Вы с этим пониманием в театр пришли?

– Такое ощущение, что мне в жизни просто везло. С момента рождения. 

– С рождением разговор отдельный. Ваш отец – Станислав Пономарев – писатель-историк, автор исторических романов «Гроза над Русью», «Стрелы Перуна» и «Под стягом Святослава». Вам бы на филфак пойти, а вы в машиностроители?

– Сами понимаете, в девяностые годы люди искали себя в разных областях. Но, в конце концов, если у тебя есть стремление к чему-то, оно тебя поведет по жизни. У меня и в детстве друзья были музыкальные, у меня был такой двор… В армии я был руководителем эстрадной группы в оркестре. Это все такие неосязаемые вещи, из которых сейчас растет такой большой объем всего, что связано с музыкой. В ту пору не было интернета, и все это нужно было носить в себе. Пожалуй, это самая лучшая вещь для того, чтобы дозреть. Потому что во всем должна быть суть. Ты должен знать, для чего это делается.

 

По дружбе

– Тогда скажите, почему театр?

– А по дружбе. Для меня это очень важная история. Всегда. Супруга не даст соврать: для друзей я сделаю все. Все, на что хватит сил. А через какое-то время я многое про театр понял. В этом большая заслуга Глеба Борисовича, который кроме того, что гениальный педагог и шикарный режиссер, был еще и уникальным менеджером. Это такое редкое сочетание. Я же был на всех его репетициях, на которых он буквально за руку водил ребят по сцене. Я понял, как много работы спрессовано в одной минуте сценического звучания музыки. Это не пустая минута. 

– Алексей, вы работали с очень разными режиссерами. С кем интереснее и сложнее?

– Конечно, первая любовь – это Глеб Борисович. Человек, который ввел в профессию. С ним было строго, мощно и ответственно. Это было видно: театр был лучшим в провинции. 

Главная фигура в театре – режиссер. Но когда художник начинает самовыражаться, невзирая на то, интересно ли это кому-то кроме него, для меня это последнее дело. Мне интереснее жить для людей. Плохо это или хорошо, но это так. 

Но любая вещь в театре – это работа команды. Хочешь или не хочешь, ты все равно сядешь рядом с человеком, который придумывает спектакль, и будешь с ним разговаривать. Постранично, посценно. Где и что для режиссера важно, где самое главное в этом процессе. В каком стиле, жанре предстоит работать, куда мы идем. 

– А бывает, что вы с режиссером не совпадаете?

– Бывает. Безусловно, бывает. Но я очень стараюсь, чтобы это было редко. Чтобы музыка не была предметом спора – чтобы она была предметом мира и любви. В мире и без того слишком много вещей, из-за которых происходят войны и болезни, и мне очень хочется, чтобы моя музыка несла людям хорошее.

– А если пьеса не очень? 

– Главное в моем знакомстве с материалом – постараться его полюбить. Никто не хочет поставить плохой спектакль. По нынешней жизни визуальный ряд важен, но для меня внутренний мир персонажа интереснее.

– Мне кажется, что ваши актеры не так уж часто поют в спектаклях…

– Наоборот, все говорят, что у нас очень поющий театр. Но одно дело советские фильмы: там персонаж взял и вдруг просто запел… Сейчас театр стремится к естеству. И это правильно. Потому что человек просто взять и ни с того ни с сего запеть не может, это должно быть органично. 

Что до песен, то водевиль «Уж замуж невтерпеж» я писал с большой любовью. Мы там пошалили, потому что взрослым тоже надо расслабиться. Водевили смешные, беззаботные, радостные. Много было советских фильмов в жанре водевилей, и песни из них полетели в люди. Это всегда работа по любви.

Желательно в ней не каменеть. Когда был ковид, я сел и спросил себя: «А что дальше? Зрителей не будет. То, чем ты жил в течение многих лет, в том числе и финансово, приходит к концу. Ну уж нет, нафиг! И вот насколько в тебе этого «ну его нафиг», все и решает. Отжиматься, гулять, что-то делать. Придумывать новое.

– И что вы придумали?

– Мне в тот момент позвонил Владимир Хрущев и предложил в Калужском академическом театре работу – написать музыку для «Трех мушкетеров». Что я с удовольствием и сделал. 

– Талантливый режиссер Хрущев.

– Талантливый. И мне чем-то напоминает Глеба Дроздова. Творчески. Есть в нем какая-то бескомпромиссность, с одной стороны, и умение находить понятный людям образный ряд, с другой.

– А в вас такая бескомпромиссность есть? Вы можете поспорить с режиссером – мол, вот так, а не иначе должна звучать эта героиня?

– Режиссеру нужно донести свой посыл зрителю. А усилить его, помочь ему – моя святая задача.

Театр – микроскопическая модель государства, если он хорошо и правильно застроен. Мы вместе проходим такие разные этапы: определяем, куда театр идет вообще. За этим следует выбор пьесы, распределение ролей… Потом все устаканивается, начинается читка пьесы, и пьеса то нравится, то не нравится. Потом проходит премьера, а тут еще за спектакль театру какую-то премию дали. Или, наоборот, случился провал. А спектакль все идет и идет, пока вдруг кто-то из него не ушел. Может быть, из театра, может, вообще из жизни. И все! Спектакля больше нет. И это горько, и ты вспоминаешь весь объем жизни, который ты с ним уже прожил… Я столько раз это проходил. 

– Вы создали свою музыкальную группу «Море дождей»…

– Принципиально важно: мы говорим не о попсе. Я пытаюсь открыть себя людям. Когда мы с ребятами собираемся, это лаборатория. Мы исследуем себя. Для того чтобы люди любили себя и уважали других. Я никого не учу. Для меня важно, чтобы на нашем концерте люди почувствовали, что от действия каждого зависит то, что происходит вокруг. 

Мне в жизни везло. Практически ничто из моей музыки не писалось в стол. Представляете? Это огромное счастье. 

– А есть что-то такое, чего вы еще не пробовали написать?

– Я надеюсь, что есть. Очень надеюсь, что у меня будет работа, что я буду кому-то нужен, востребован. 

– А кто первым слушает вашу новую музыку?

– Угадайте с трех раз…

– Супруга Лена?

– Она мой первый критик, который порой бывает строгим. Но мы выбираем людей на небесах. Мне и тут очень повезло. Лена – моя муза. Она профессионал. Мы с ней говорим, об одном и том же, но с наших разных сторон. 

 

Так и будет

«Нас будет ветер на крыльях качать, будут добрые люди встречать. Мы никогда не умрем, будем вечно вдвоем. Пусть так и будет!» – этот поэтический заговор на любовь – слова одной из его песен Алексея Пономарева. 

Пусть так и будет.

 

Марта Тонова

mail-ps@mail.ru 

 

 

Фото аватара

Присылайте материалы для публикации на почту mail-ps@mail.ru

Оцените автора
Газета Площадь Свободы