Не восстание

Режиссер Михаил Чумаченко в интервью «ПС» объяснил, почему руководство театра «Колесо» внезапно покинуло свои посты 

 

Конец театрального сезона в «Колесе» завершился уходом из театра его директора, руководителя и главного режиссера труппы одновременно. Директор Янина Незванкина оставила эту ситуацию без комментариев. С худруком Михаилом Чумаченко мы встретились за три часа до его вылета в столицу. Не для того, чтобы перемолоть косточки или узнать пикантные подробности из жизни театральной богемы. А чтобы объяснить этот шаг зрителям «Колеса» и помочь театру прийти к новому сезону полноценной командой, способной решить хотя бы часть нерешаемых годами проблем.

Подлая формула

– Михаил Николаевич, вы пришли в «Колесо» в 2014 году?

– Нет, первый мой приход в этот театр случился в 2007 году, когда мной была поставлена «Свадьба Кречинского». Тогда я пришел сюда в странной должности помощника директора по творческим вопросам. Должности художественного руководителя в то время в театре не существовало. В тот момент я познакомился с Яниной Николаевной Незванкиной. Это была эпоха сурового реализма. Потом в городе начался процесс, который я называю люмпинизацией. В связи с проблемами Волжского автомобильного завода, когда он каждый год сокращал почти по семь тысяч сотрудников, из Тольятти уезжали люди с высшим образованием. И за последние восемь лет мы потеряли тысячи людей, которые просто читают книги. Тогда мы начали придумывать читки, на которых артисты читали экономически невыгодную драматургию, которую театр вряд ли мог поставить в таких условиях. Потому что она не собрала бы большого зала. Но когда актеры после таких читок говорили нам, что им очень понравилась пьеса, в театре все равно так или иначе находились средства, чтобы это постановка прошла на сцену.

– А «пьеса понравилась актерам» – это для вас аргумент?

– Честно говоря, это очень серьезный вопрос. Для меня театр – в огромной степени актер. Мне кажется, что формула «Художник должен быть голодным» – это очень подлая формула, потому что художник должен был сытым и думать о том, чем он занимается в профессии. А если он думает о «дошираке», мне страшно. Мне очень нравится, когда актер говорит: «Мне понравилась пьеса». Я знаю, что тогда он вкладывается в работу на все сто процентов. Завершившийся пандемийный сезон был очень сложным для всех. Потому что при 50-процентной заполняемости зала внебюджет сразу сократился тоже на эти 50%. А это бьет по нескольким направлениям сразу. Обо всех говорить долго и сложно, а вот об актерском – легко. Потому что все это время артист получает на 3000-5000 рублей меньше. Артист в провинции не самая богатая профессия.

 

Трое в лодке

– Из театра ушло три руководителя одновременно, но говорить об этом согласились только вы. Почему?

– Я никак не разделяю в этом решении Янину Незванкину, Сергея Мезенцева и Михаила Чумаченко. Потому что уходят действительно сразу трое. С одной стороны, Янина Николаевна устала. А с другой, она очень трепетно относится к той дружественной, человеческой атмосфере, которую она создавала в театре, и возможно просто боится, что любые комментарии могут навредить театру. Но насколько я понимаю, Янина Николаевна не комментирует только одну вещь – тот огромный воз проблем, который на нее упал и который по-человечески комментировать трудно. Девять лет назад, когда она пришла в театр, была другая жизнь и была другая Янина Николаевна. На девять лет моложе. Очень влюбленная в театр. Она могла прибежать и сказать: «Ребята, я нашла средства на этот спектакль». А потом еще на один. Но шла жизнь, накапливались проблемы. Сегодня в городе найти тот же миллион для театра принципиально труднее, чем это было девять лет назад. И в какой-то момент директор театра начинает захлебываться в этих проблемах, как захлебываюсь я, когда говорю, что нам надо найти еще пятерых хороших молодых артистов и что у нас в труппе всего двое сорокалетних мужиков. В прошлом году мы простились с Виктором Дмитриевым, и это очень большая потеря для всего театра. Не очень здоров Евгений Князев. И сам Бог велел мне сегодня бросить все дела и в нормальной, комфортной для Евгения Николаевича обстановке сделать с ним, для него «Машеньку» по Александру Афиногенову. 

– Получается, что ваши с Яниной Николаевной позиции отличаются только в отношении к комментариям на тему ухода из театра, а в работе вы были настоящими единомышленниками?

– Да, это разница в наших позициях сегодня. Но мы никогда не говорили, что полностью совпадаем друг с другом. Этого не было. Невозможно представить себе наше взаимодействие как шестилетнюю безоблачную жизнь. Мы ссорились, выясняли отношения, но любя друг друга и понимая, какие сложности происходят вокруг нас и в жизни театра. Когда Янина Николаевна пришла в театр, она пришла в руины. В «Колесе» не было стратегии. Да и тактики тоже. При этом надо иметь в виду, что уже в то время происходил процесс, о котором надо говорить отдельно.

– Что вы имеете в виду?

– Театр «Колесо» не входит ни в одну культурную программу России. У нас есть программа «Театры малых городов». Но мы не малый город. Есть программа детского театра, но мы театр взрослый. Есть программа для кукольных театров, и это тоже не про нас. Есть программа для федеральных театров, а мы муниципалы. Поэтому мы с театрами Магнитогорска, Набережных Челнов и Тобольска живем только за счет денег города. И за все эти годы мы не получили ни рубля постановочных денег. Об этом, если удастся, я планирую поговорить с министром культуры РФ Ольгой Борисовной Любимовой. Потому что это вопрос жизни театра. Нам много лет говорили, что мы перейдем в областное подчинение.

– Вы хотели этого?

– Я об этом мечтал. Потому что тогда театр стал бы частью областной программы, а следовательно, получал бы порядка 5 млн рублей на постановочные расходы и деньги на капитальный ремонт. И тогда труппа увеличилась бы до нормальных 40 единиц. Сейчас у нас 34 артиста. Но чтобы понять, что происходило с театром все это время, надо вспомнить, что до реформы в нем работало 217 человек, а сегодня трудится вдвое меньше.

 

Два лимона на круг

– Но вы же в тот момент не подали заявление об уходе?

– А потому, что нам люди из управления культуры всегда говорили: «Потерпите, скоро перейдете в область. Держитесь. Мы понимаем, как вам трудно…» А как только я выяснил, что этого перехода не будет, мне стало понятно, что программа на следующий сезон под вопросом. Мы же не останавливали процесс. Мы в течение сезона готовили премьеры на будущий творческий год.

– Какова позиция Самары?

– Есть вопросы, на которые я не знаю ответа. Но я уверен, что сейчас, в силу сложившейся ситуации, именно город должен повернуться лицом к театру и помочь ему. Мы не проводим акцию протеста и не пытаемся поднять народ на восстание. Ничего этого нет и не было. Я знаю, что есть версия, по которой «наверное, Михаилу Николаевичу предложили в Москве что-то более интересное». Но я должен сказать, что пока этого нет. Просто потому, что я не готовился к этому шагу. Я готовился к другому. Ставил спектакль. На малой сцене выпускники мастерской Хейфеца тоже закончили постановку спектакля «В голове у Стивена Кинга». И это доказательство того, что сейчас никто из нас ничего не ломает через колено. Но премьера «Мистера Кинга», которая должна была состояться еще месяц назад, не состоялась. 

– Почему?

– Потому что сломался сценический круг, а спектакль поставлен так, что зритель сидит на этом круге и разворачивается лицом к персонажам спектакля. На починку круга нужно 2 млн рублей. А на ремонт здания – около 62 млн рублей. Потому что трубы и электрика в здании ни разу не менялись. А в большом зале до сих пор нет кондиционирования. Мы дошли до той черты, когда дальше мы сами ничего не в силах сделать.

 

Состоим из надежд

– Процедура «директор нанимает худрука и главрежа» прописана для всех театров страны?

– Да, это так. Директора нанимает департамент культуры. А уже он ищет главного режиссера. Я тоже очень хочу, чтобы в театр пришли новые люди, которые верят в то, что он нужен. И я ухожу с должности худрука, но не бросаю ребят и готов продолжать работу в качестве режиссера.

– А вы знаете этих новых людей? Понимаете, кто возглавит театр после вас?

– Не знаю. И кто будет решать этот вопрос, тоже не знаю. Может быть, глава города, а может, молодой министр культуры губернии или даже России. Мне очень хочется верить, что вот этот наш шаг приведет хотя бы просто к остановке, которая заставит людей во власти подумать и сказать: «Давайте что-то делать с театром». Я верю, что в «Колесо» придет молодой директор с расширенными функциями. А только из надежд мы и состоим.

 

Марта Тонова

mail-ps@mail.ru

 

 

 

Фото аватара

Присылайте материалы для публикации на почту mail-ps@mail.ru

Оцените автора
Газета Площадь Свободы