Вместе мы – команда

Екатерина Зубарева – мама трех сыновей, актриса и режиссер театра «Дилижанс» 

Именно в этой последовательности она расставляет для себя эти любимые и важные роли.

Не Фея

– Жила-была девочка Катя, она мечтала быть… 

– Пока была маленькой, всегда хотела быть феей – в красивом розовом платье, с волшебной палочкой в руках. Потом я повзрослела и поняла, что фей не бывает, и сразу переключилась на желание стать актрисой. Но для меня тогда существовало только кино. Мама говорит, что она водила меня в театр, когда я была маленькой, но я этого как-то особо не помню. Театр появился только в старших классах, когда мы стали ездить в «Колесо». Я все хотела попасть в театральную студию, и мама узнала, что такая студия есть в «Дилижансе». Я училась тогда в десятом классе.

– Как вы себя тогда воспринимали: я всего боюсь, я все могу или я попробую рискнуть?

– Я все могу. У меня даже мысли не было о том, что я могу не поступить в московский вуз. А когда поступила в студию, то узнала, что такое на самом деле актерское мастерство. Потому что до этого о нем были только догадки. Были выступления в школе, где я блистала, и мне казалось, что я гениальная актриса. Когда началось настоящее обучение, я поняла, что у меня и то не получается, и это не так. И вообще я не лучше всех. Это было разочарование. Но даже оно охоты играть не отбило.

– Ощущать себя человеком, который лучше всех, – удивительное везение на окружение: учителей, родителей, одноклассников.

– Мне, наверное, везло в том, что я попадала к таким людям и в такие коллективы, которые всегда были успешными. Например, училась в музыкальной школе, в которой был знаменитый хор «Камертон». Мы ездили с ним по разным странам, получали призы и золотые медали. У меня было ощущение, что я хороша. А когда пришла в студию, это ощущение вдруг рассыпалось. 

 

Фамилия 

– Катя, ваша фамилия как минимум удваивает число поклонников. Вы работаете на одной сцене с супругом, Петром Зубаревым. А в семье подрастают дети. Вы уже сейчас думаете о том, что это удвоение будет когда-нибудь умножено вашими сыновьями еще на три?

– Конечно, мы об этом подумываем, но настаивать точно не будем. Старшему Коле сейчас семь лет, Федору – пять, а Роману – два. Они подрастут и сами выберут, сами решат. 

– Вы умудрились родить и вырастить мальчиков, не отрываясь от театра?

– За это спасибо большое нашим бабушкам. С Романом я была уже такой прожженой мамой, что ездила на репетиции, когда ему было всего два месяца. Семья для меня в любом случае на первом месте, но мама, которая не занимается любимым делом, мне кажется, ребенку тоже не нужна. 

 

Любовь нечаянно…

– Где вы встретились с Петром?

– Мы познакомились в театре, еще в старом здании. Я уже была на втором курсе, когда в театр пришли два Петра – Петр Касатьев и Петр Зубарев. Они оба перешли на курс Виктора Мартынова, моего главного учителя. 

– То есть Петр застал вас играющей актрисой…

– Нет-нет. Моя первая взрослая работа была уже где-то в 22 года. У старого «Дилижанса» не было материальных возможностей выпускать много новых спектаклей. Премьера вообще могла быть всего один раз за сезон. И если ты в нее не попадал, то играл только в старых спектаклях и массовках. 

– Актер – профессия ведомая, режиссер – ведущая. Подозреваю, что Петр – лидер в семье. Но при этом вы – режиссер, который занимает артиста Петра Зубарева в своих спектаклях. Как совмещается ваша режиссерская воля и его мужское лидерство? 

– Очень тяжело совмещается. Кроваво. На репетициях для меня самый тяжелый актер – это Петя. Петя, который вечно спорит, который хочет не так, а по-другому. Мы можем и дома начать о чем-то спорить, но стараемся найти компромисс. И в общем мы учимся друг с другом работать.

– Но вы же не делаете практически ни одного своего спектакля без Петра?

– Ну конечно. Если я нахожу материал, моя первая мысль: кого здесь будет играть он. Чисто субъективно он для меня – очень классный актер. И в любом случае у нас с ним – команда. Мы думаем и ищем решения спектакля вместе. Да, мы спорим, но в споре рождается истина. Я знаю, что у меня рядом плечо, на которое можно опереться.

 

Дети 

– Кто больше изменил вас для театра – Петр или дети? 

– Так получается, что, наверное, самые сильные спектакли, такие как «Превращение», были поставлены уже после рождения первого ребенка. И я могу сказать, что вдохновение я получаю именно от детей. 

– Катя, один из моих любимых ваших спектаклей – «Вверх кармашками». Наверное, ваши дети отчасти виноваты в том, что родилась идея этой работы.

– Конечно. Этот спектакль четко про наших детей. Про двух старших. А вообще, я уже давно хотела сделать клоунаду. Очень люблю этот жанр.

– Вы бессменный лидер в рейтинге лучших режиссерских фестивальных работ. Это взваливает на ваши плечи какую-то особую тяжесть?

– Еще как взваливает. После каждой победы на фестивале было страшно приниматься за новую работу. И я каждый раз была уверена, что вот в этот-то раз наверняка облажаюсь…

– Но все получалось.

– Наверное, она где-то впереди – моя лажа. Ждет меня за поворотом.

– Режиссеры обычно говорят, что все их спектакли как дети. Самый выстраданный ребенок Кати Зубаревой?

– «Плаха». Мы ее очень долго репетировали. Мучительно искалась форма. Вначале казалось, что ничего не получается.

– «Плаха» – это очень высокий градус актерской самоотдачи. Сколько надо времени, чтобы прийти в себя после такого спектакля?

– В спектакле должен случаться катарсис для зрителя. Но он также случается и для актера. Это как молитва, которую ты прочитал… Как бы тяжело ни было внутри спектакля, какие бы события на тебя ни влияли, но если в итоге все получается, очищаешься и ты сам. Как персонаж и как актер. И потому отдельно выходить из этого уже не надо. Если ты честно и искренне отработал спектакль, он для тебя закончился.

– Одна из самых мощных работ Петра – «Злой спектакль». Как семья справлялась с его работой над ним?

– Семье тогда вообще досталось. Как у него получилось выучить очень сложный текст Клима, я вообще до сих не понимаю. Я тоже пыталась это сделать, но меня хватило на пару страниц. А Петя… Он тогда буквально пропадал от нас, готовя роль.

 

Холодное сердце

– Впереди – новый детский проект. 

– Это сказка Гауфа «Холодное сердце». Петя читал ее нашим детям как-то на ночь. И тогда я поняла, что сама атмосфера этой сказки для меня очень притягательна. Она мистическая, страшная. Но страшная по-хорошему, не как в ужастиках. 

– Малыши будут плакать?

– Детям не вредно испытывать сильные эмоции и даже страх, если они через него переходят и приходят к чему-то высшему. Если это их духовно развивает, пусть это будет.

– Диву даюсь, как вы в своем немаленьком мужском семейном коллективе все успеваете. Но если бы в сутках было 25 часов, чем бы вы еще занялись?

– Я бы, конечно, оставила себе несколько часов на дом, чтобы у меня было идеально чисто и сготовлено. Это базис. Если все в доме в порядке, я спокойна и могу заниматься всем остальным. Еще несколько часов отвела бы на чтение книг и на спорт. Отвела бы время, чтобы заниматься музыкой, потому что и у меня, и у Петра сейчас появилась мания осваивать новые музыкальные инструменты. Я учусь играть на маленькой гавайской гитаре укулеле. Петр – на гармони. Просто у нас Коля пошел в музыкальную школу по классу баяна. И я бы, кстати, баян тоже с удовольствием освоила. У нас этой зимой появилась новая любовь – это каток. Двое старших детей научились кататься на коньках. Мне тоже нравится это дело. Петя любит играть в хоккей. Если для этого появляется время, нам всем хорошо и весело.

 

Марта Тонова 

mail-ps@mail.ru

 

 

Фото аватара

Присылайте материалы для публикации на почту mail-ps@mail.ru

Оцените автора
Газета Площадь Свободы