Родители гроссмейстера Ивана Букавшина не согласны с выводами СК РФ о том, что он покончил с собой из-за проигрыша около 1,2 млн рублей
Прошло три с половиной года с момента загадочной смерти восходящей звезды мировых шахмат Ивана Букавшина, на тот момент победителя чемпионата России среди мужчин, одного из ведущих шахматистов России. Тольяттинский гроссмейстер ушел из жизни очень молодым, в 20 лет, на самом взлете своей карьеры, когда перед ним распахнулись двери на чемпионаты Европы и мира. Ушел при очень туманных обстоятельствах.
Суицид?
Напомним, Иван был обнаружен мертвым утром 12 января 2016 года в номере санатория «Алые паруса» в Ягодинском лесу, в последний день проводившихся там шахматных сборов ведущих молодых шахматистов России. Проверки по данному факту продолжаются по сей день из-за сомнений родителей в выводах следователей СК РФ. Последние еще в 2016 году пришли к выводу о том, что Иван, вероятнее всего, покончил жизнь самоубийством, выпив огромное количестве препарата «Но-шпа». Причиной суицида, по мнению следователей, мог стать факт проигрыша Иваном на играх в тотализаторе (спортивные ставки) крупной суммы денег – свыше 1,2 млн рублей, а для участия в ближайших соревнованиях Ивану нужно было около 70 тыс. рублей, которых у него не было. В результате гроссмейстер и решил покончить с собой.
Большие планы
Отец Вани, Александр Васильевич, считает эту версию абсурдом. Букавшин был высокооплачиваемым гроссмейстером. Достаточно сказать, что призовые только с последних игр Ивана в Ханты-Мансийске составили свыше 500 тыс. рублей, – он мог бы вернуть и миллион, и 5-10 млн в достаточно сжатые сроки. У Ивана был доступ к семейным деньгам, около 150 тыс. рублей, которые лежали дома. И наконец он мог просто занять 70 тысяч у кого-то из знакомых или даже банально взять кредит в банке. 70 тысяч или даже 1,2 млн рублей – это не та сумма, из-за которой даже любой обычный гражданин решит наложить на себя руки, а тем более взвешенный, рассудительный и достаточно обеспеченный человек, которым был Иван Букавшин, считает его семья.
Молодой тольяттинский гроссмейстер готовился к серьезным победам на уровне России, Европы и мира. У него была любимая девушка, с которой он собирался создать семью. По словам родителей и всех, кто знал Ивана, он не страдал увлечением алкоголем, конфликтностью, необдуманностью или депрессиями, в жизни был приветливым, позитивным человеком. Предсмертной записки в номере обнаружено не было, попыток суицида он никогда не предпринимал, о каких-либо душевных страданиях никому, включая друзей и своей девушки, ни разу не говорил. Каких-либо признаков, указывавших на то, что Иван мучается или готовится к самоубийству, в его компьютере тоже не нашли. Как и следов того, что он писал кому-то о «Но-шпе», заказывал ее или вообще когда-либо интересовался ее приобретением.
Пакет с соком никого не заинтересовал
Букавшин был абсолютно здоров, увлечен шахматами, очень много работал над собой в профессиональном плане. «Но-шпу», по словам родителей, он вообще не употреблял, да и в семье такого препарата никогда не держали, а когда Иван собирался выпить какое-то лекарство, он обращался за советом к матери – устно или звонил, а его мама, к слову, медик. Мать же собирала Ивана в «Алые паруса», и никакой «Но-шпы» у молодого человека с собой не было.
Согласно результатам вскрытия, в организме Ивана было 3-4 смертельных дозы «Но-шпы», что эквивалентно количеству порядка 100-120 таблеток. Выпить столько препарата случайно молодой человек не мог, поэтому, как полагают следователи, он сделал это намеренно, а значит, это был суицид. Однако в номере не были найдены упаковки от «Но-шпы», а ведь таких таблеток Иван должен был принять не одну упаковку. Особенно с учетом того, что в номере были обнаружены рвотные массы – в комнате и в ванной, Букавшин должен был принять гораздо больше, чем 100-120 таблеток, поскольку часть вышла вместе с рвотой.
Да и что за формулировка «острое отравление «Но-шпой»? Это примерно как написать «острое отравление колбасой», считают родители Ивана. Ведь в «Но-шпе» содержатся целый ряд ингредиентов, и нужно указать, конкретно от какого вещества наступила смерть, ведь данное вещество может содержаться не только в «Но-шпе».
Почему-то никого не заинтересовал стоявший в номере пакет с соком, хотя осмотр места проводил участковый, капитан полиции. Пакет с соком, в котором предположительно и находилась отрава, после смерти Букавшина простоял в номере около недели вместе со всей обстановкой, которую горничная на всякий случай сохраняла. Спустя неделю за ненадобностью женщина просто выбросила пакет и все остальное, включая содержимое мусорного ведра, которое тоже никто не догадался проверить.
Ключ не нашли
Несмотря на то что в комнате была полусодрана занавеска и опрокинут стул, участковый пришел к выводу о том, что обстановка в помещении не нарушена, следов борьбы, а следовательно и криминала, нет. Напомним, что Ивана хватились утром, около 9 часов, когда он не пришел на завтрак. Дверь в его номер оказалась запертой. После этого уборщица открыла ее запасным ключом и увидела молодого человека лежащим в ванной комнате лицом вниз. По словам отца Ивана, заслуживает внимания тот факт, что ключ от комнаты, который был у гроссмейстера, в день его смерти так и не был найден. Этот ключ долго искали с участием горничной, обшарив всю комнату, и в конце концов уехали, оставив ее открытой. Последний, кто видел Ивана живым, – шахматист Санан Сугиров, с которым Иван общался, играл в теннис, пил чай. Отец считает, что Сугиров имел доступ к ключу, но на это никто не обращает внимания.
Еще одна странность: обнаружив Ивана мертвым в ванной, его почему-то сразу перенесли в комнату на кровать, хотя сейчас, наверное, любой человек в курсе, что до осмотра места полицией нарушать обстановку нельзя. Почему Ивана сразу перенесли в другую комнату – показания на этот счет расходятся. По мнению отца Ивана, такое указание дала прибывшая в числе первых на место директор шахматной школы № 4 Гульнара Салахова. А из показаний по результатам проверки, об этом распорядилась фельдшер «Алых парусов», подумав якобы, что Иван, возможно, еще жив. Здесь надо сказать, что Букавшин скончался около 3 часов ночи и на 9 часов утра был мертв уже порядка 6 часов. На момент обнаружения тела в нем наблюдались признаки трупного окоченения. Как могла фельдшер не отличить живого человека от окоченевшего трупа – большой вопрос.
«Чтоб не лежал как бревно»
Почему Ивана немедленно перенесли в другую комнату – эта мысль по сей день не дает покоя его отцу. Вопрос об этом он уже три года в разных вариантах задает следователем СК РФ, а их по проверке обстоятельств смерти Букавшина сменилось уже четыре.
«Чтоб не лежал там как бревно» – так, по словам Александра Васильевича, объяснил произошедшее один из следователей СК РФ.
По мнению отца Букавшина, версия об убийстве его сына в СК РФ даже не рассматривалась, хотя конкуренцию за спортивное лидерство при славе и доходах гроссмейстера № 1 в России отметать нельзя. Отец Ивана готов согласиться с версией самоубийства, но если она получит твердое обоснование, а не будет, по сути, предположением следователя.
Нужна еще одна экспертиза
На сегодняшний день отец безвременного ушедшего молодого гроссмейстера, рассматривая всю совокупность имеющихся данных, подвергает сомнению результаты судебно-химической экспертизы, считая, что Иван мог умереть не от «Но-шпы», а от чего-то другого, и требует экспертизы чемодана, на котором сохранились остатки рвотной массы. К сожалению, работники СК РФ не хотят этого делать. По мнению отца именитого шахматиста, в СК РФ от него всякий раз отмахиваются как от назойливой мухи. Такую экспертизу родители могут провести и сами, но, согласно нашему законодательству, ее результаты не будут иметь юридической силы.
Букавшин также сомневается в некоторых полученных показаниях, например, уже упомянутого директора шахматной школы № 4 Гульнары Салаховой, которая, по словам Александра Васильевича, вначале говорила, что его сын умер от инсульта, а после получения заключения экспертизы о содержании в теле Ивана «Но-шпы» неожиданно вспомнила, что тот просил у нее «Но-шпу» и утверждал, что этот препарат ему давала мама. Родители Ивана категорически отрицают это, притом отец попросил проверить директора школы на детекторе лжи. Следователь предложил Букавшину составить вопросы к директору, и пока он этим занимался, узнал, что директор написала отказ от прохождения такого исследования. Принудить человека к прохождению экспертизы с применением детектора лжи помимо его воли нельзя – разводят руками в следственном комитете.
Чтобы получить комментарии по этой теме, корреспондент «ПС» связался с шахматной школой. Надеемся, что, как только мы их получим, обязательно опубликуем.
Сергей Федоров
mail-ps@mail.ru
